Дмитрий Толпыгин.

Сверхчеловек - от Ницше до Толкиена, на фоне китайской классической Книги Перемен.

Толпыгин Дмитрий Александрович
философский факультет СПбГУ

На мой взгляд, сегодня Ницше интересен не только оригинальными частными философскими образами (образы Диониса, высшего человека), но прежде всего в рамках выявления действующих в западноевропейской цивилизации архитипических сил, типических слоёв. Поэтому антихристианин Ницше, это всё-таки антихристианин, в самом широком смысле, если христианство мыслить как некую конституирующую силу западноевропейской цивилизации. Ницше обобщает очень широкие типические слои, он строит дискурс так, как если бы он имел дело с абсолютным. Подобно алхимику выпаривающему в реторте всё лишнее, он оперирует с оставшимся на дне чистым кристаллизатом. Говоря языком Фрейда, Ницше представлял на суд читателя, эксцессы психической экономики западноевропейской цивилизации. В этом смысле у Ницше нет критики конкретных институтов, будь то христианство или светский гуманизм, ибо последние, как могут являться частным случаем, так могут и выходить за пределы этой экономики. В любом случае, мы имеем дело с чем-то типически европейским и лучше всего, контрастнее, такое типическое выявляется на фоне другого, другой цивилизации. Вот, в качестве такого эталонно-аналитического концептуального персонажа, здесь и будет выступать Китай.

 В основе представлений, о природе, античных философов, мы обнаруживаем четыре элемента: Огонь, Вода, Земля, Воздух[1], также, иногда, соотносимых с четырьмя сторонами света. Эти четыре элемента самодостаточны (четыре корня Эмпедокла) и ещё не предполагают космологического целого. Для того чтобы им организоваться в целостную космогоническую структуру - круг, нужен некий дополнительный элемент - Дух[2]. Дух традиционно наделённый свойствами первотолчка, перводвигателя, помещается в центре системы будучи её организатором. Однако, уже у Аристотеля Дух (Нус, ум) трансцендентен и выносится как бы за пределы природы. Дух (так уж получилось в европейской культуре) часто ассоциированный с образом Бога Отца, представляющий волюнтаристическое космическое начало, занимает особое, привилегированное место в западноевропейской цивилизации.

Китайская космология сразу опирается на пять элементов: Огонь, Земля, Металл, Вода, Дерево, которые образуют целостный космический континуум переходящих друг в друга сил (следует заметить, что на этом переходе построена циклическая календарная система Китая). И на первый взгляд, ни какому из элементов здесь не приписывается привилегированного значения. Однако когда элементы раскладываются по четырём сторонам света, то в центр кладётся Земля, как основание. Причём в Китае Земле не отводится такой пассивной роли как на западе. Наоборот, триграмма Кунь символизирующая Землю представляет одну из самых динамичных триграмм связанную например, с активной деятельностью по сбору урожая. И Цзин не отдаёт никаких предпочтений ни небу ни земле. В структуре триграммы: - земля (основание) представляется нижней чертой, небо верхней, а человек средней, из соотношения и взаимодействия этих сил рождается картина бытия. В гексаграмме две триграммы - это расширяет диапазон рассматриваемых сил, архитипических модусов бытия, но смысл остаётся тот же. Таким образом, сравнивая запад и Китай, мы находим разную акцентуацию космогонических приоритетов. Ж. Делёз и Ф. Гваттари рассматривая китайскую оптику, отмечают что трансцендентное и имманентное здесь не отделены друг от друга, они находятся как бы одно в другом. Француа Жюльен говорил о китайской мысли: что трансценденция в ней относительна и представляет не более чем <абсолютизацию имманентности>[3]. Мне кажется, именно такое положение вещей, позволяет вписать в нормативное понимание бытия, идиому перемен или становления[4]. В противоположность Китаю, западный тип религиозного мышления идёт по другому пути, по Делёзу и Гваттари, здесь, трансцендентное приписывается Богу и тем самым высваивается человеческое, имманентное, наличное бытие. Теперь мы вплотную подходим к теме высшего человека и сверхчеловека Ницше.

 Бог Авраама, это воплощение сурового справедливого отца, требующего безприкословного повиновения. Еврейский Бог интериоризуя в себе волю и родовую ответственность, снимает таковую с человека, оставляя в замен ценности или то, что Ницше называет <моралью>. Фрейд в <Будущем одной иллюзии> подобный тип религиозных отношений называет <детским неврозом>. По Фрейду, человек зрелый не перекладывает ответственность на другое лицо (в данном случае Отца), в свою очередь принятие субъектом ответственности связанно с приятием реальности как таковой (принцип реальности). Первое что делает Ницше,. это выводит своего субъекта по ту сторону морали или по ту сторону добра и зла. Таким образом, он его детериторизует и возвращает ему его долю трансцендентной ответственности. При этом внутреннюю структуру приходится продумывать с самого начала. Ницше ставит субъекта на землю, таким образом сверхчеловек приобретает своё собственное основание от земли. <Сверхчеловек - смысл земли. Пусть же ваша воля говорит да будет сверхчеловек смыслом земли!

Я заклинаю вас, братья мои, оставайтесь верны земле и не верьте тем, кто говорит вам о надземных надеждах! Они отравители, всё равно, знают они это или нет.

Они презирают жизнь, эти умирающие и сами себя отравившие, от которых устала земля: пусть же исчезнут они! <:> Теперь хулить землю - самое ужасное преступление, так же как чтить сущность непостижимого выше, чем смысл земли.>[5] Бык Дионис или белый бык легко чувствующий себя на вершинах образ более близкий Китаю нежели Греции[6]. Тем не менее статичная, територизованная модель имманентности, теперь сменяется динамической: с <прыжками>, <пробегами и проходами>.

Следующий встающий на очереди вопрос, связан с происхождением воли к власти. Причём, вопрос этот со всеми оговорками которые сделал Ницше и его комментаторы, приобретает особенно интересные очертания. В общем, власть это атрибут, а не цель. На мой взгляд, парадокс заключается в том, что сверхчеловек интериоризует ранее трансцендированый образ Отца, а вместе с ним и его властные полномочия. Теперь он сам становится таким Отцом.

 В Китае, образ сверхчеловека конституируется иначе нежели на западе. У Лао Цзи мы находим фразу: <Лучший властитель - о котором знают что он есть и всё:>  Видимо, народ и властителя, здесь, следует понимать как единое тело. На мой взгляд, эта фраза как нельзя лучше характеризует логику поверхности. Конечно Лао Цзы подразумевает идеальный образ властителя. Следует так же учесть, что в Китае не было трансцендентного божества, поэтому китайский образ сверхчеловека (например, жёлтый император, а он в приведённом отрывке, по видимому, имеется в виду) так же прозрачен как природный процесс, ибо если нет катаклизмов, он есть и всё.

Особая тема, на которой хотелось бы остановится - сверхчеловек как фольклорный образ. Сверхчеловек Ницше сложней своего фольклорного двойника, которого постоянно раз за разом модифицируя восстанавливает массовая культура. Тем не менее, у них есть нечто общее, их объединяет изначальный трансцендентализм[7]. Архетип сверхчеловека оказал влияние и на образы большой литературы. Этот архетип стал настоящим испытанием человека конца XIX-го - ХХ-го веков. Герои Достоевского - Князь Мышкин, Раскольников не выдерживают создаваемых здесь напряжений.

Мифопоэтическую, фольклорную интерпретацию образа сверхчеловека создаёт Дж. Р.Р.Толкиен. в романе <Властелин колец>. В определённом смысле, <Властелин колец>, продолжает логику начатую Ницше. Однако, у Толкиена здесь, не две как у Ницше, а как  бы три серии - высший человек, сверхчеловек и новый человек. Высший человек, Саруман показан выразительным образчиком фало-лого-центризма. Маг Гэндальф, это определёно квинтэссенция фольклорного образа сверхчеловека. Он воплощает архетип сурового, справедливого всемогущего Отца. Толкиен, здесь, скорей всего, апеллирует к архитипическому фольклорному образу мага (например Мерлина) в европейской культуре. И третья серия, то что я назвал <новым человеком>, это собственно и не человек - хоббит Фродо. Хоббиты это народец, промежуточное звено между людьми и гномами. Дело в том, что Хоббитов Толкиен моделирует на поверхности, отсюда возникает, та особая, ключевая роль которую они играют в его романах. Фродо не <маленький человек>, ведь только он может пробраться к жерлу вулкана и уничтожить главное и наиболее опасное, <соединительное> кольцо, Властелина колец. Конец романа символизирует конец эпохи - старая цивилизация рушится, Саруман погибает, Гэндальф уходит. А мир остаётся или лучше сказать завещается Хоббитам. 

Ситуация затронутая Толкиеном, в европейской литературе не единична. На поверхности моделирует своего Блума Д.Джойс. С позиции поверхности смотрит на феномен Русской революции А.Платонов. Возможно это звучит парадоксально, но здесь мы имеем дело с феноменом зрелости европейской цивилизации (или отдельных её выдающихся представителей). Описанный мной трансцендентализм, это те костыли которые так любил изображать на своих полотнах Сальвадор Дали. Может быть они и нужны, но есть цена которую приходится за них платить. Одна трансцендентная ценность, всегда отвоёвывает трансцендентное, в пределе бесконечное пространство у другой, подавляет иное. Поэтому, процессы над ведьмами в средневековье, современный исламский терроризм, явления лежащие в одной плоскости. Что же в вышеприведённом примере символизируют ведьмы, если не альтер эго, женское начало самих палачей. <Тибетская книга мёртвых> в Бардо описывает символическую встречу с этим началом - кровожадное увешенное черепами чудовище это и есть ты, именно это признание или опознание, если вы помните, открывает дорогу к более совершенным мирам. Однако, чем сильнее силы трансценденции, тем больше угарный туман поднимающийся над планом имманентности.

 Сегодня, когда в современную культуру входят восточные психотехники, открываются древние магические практики и с такого рода опытом нередко связываются надежды в XXI-м веке. Знание законов психической экономики имеет не только чисто теоретическое значение. Например, делая ритуал неофит в любом случае, отчасти, запечатляет в нём так же и свою индивидуальную и социальную матрицу. Здесь все, вне  зависимости от того что они практикуют, особенно в начале, обречены наступать на одни и те же общеевропейские грабли. И чем больше эти грабли, тем больше вероятность того, что тело скажет - стоп: дальше идти нельзя. Альтернатива этому травмирующий символический опыт. В этом контексте, сегодня, за рубежом и у нас горячо обсуждается тема внутренней алхимии.

Другой вариант возникает когда тело в результате практики уходит в перёд, в то время как сознание отстаёт и не находит необходимой онтологической опоры в изменившемся мире. Тогда, подобный анализ позволяет пересмотреть своё место в этом мире. В качественном отношении, мы имеем дело с отличным от прежнего, типом опыта, и его грамотное прохождение, важный фактор успешного индивидуального становления. 

 Я не верю что вышеописанную проблему можно решить только интеллектуально, но я так же далёк и от того что слепая, лишённая саморефлексии и анализа проблем практика, может гарантировать успех.

[1] Четыре элемента в приведённом составе впервые в античности встречаются у Эмпедокла, который в своё время оказал влияние на Аристотеля. Через Аристотеля они попадают в европейскую науку, имея превалирующее влияние в физике вплоть до 17-го века. Однако, истоки этой натурфилософской системы, современная наука, часто соотносит с народами Вавилонской низменности (Двуречье) в частности - Шумерским и Халдейским, историко-культурным регионом.

[2] Понятие Дух (Нус) разрабатывается в философии Анаксагора и в дальнейшем в философии Аристотеля.

[3] См. Ж. Делёз Ф. Гватари <Что такое философия?>. СПб. 1998. С.97

[4] Однако, я бы здесь хотел отметить, что Книга перемен, это не книга абсурда, но именно книга перемен, ставящая целью нахождения законов взаимодействия и трансформации сил в мире.

[5] Ницше Ф. Сочинения в двух томах. Т.2. М., 1990. С.8.

[6] Цигун и многие другие традиционные даосские психотехники включают в себя особенно на начальном этапе укоренение в земле. Предполагается что земля даёт силу и здоровье. Дух или Шень включается в практику на более позднем этапе когда нижние структуры как бы <увязаны>. Если он получает гипертрофированное развитие в самом начале, то это скорей всего будет Дух мечущийся над водами и не находящий своего реального воплощения. Таким образом в восточном мистицизме Древо Жизни прорастает из земли на верх, в то же время как в еврейской мистической традиции (на сколько я знаю) Дерево Сефирот прорастает сверху вниз. 

[7] В массовой культуре, лёгкий и энергоёмкий образ поверхности создал Джеки Чан. Есть одно место где он пародирует сверхчеловека. В аэродинамической лабораторий (причём фашисткой) он взлетает поддерживаемый турбулентными потоками и в позе Бэтмана, с криком - я супермен, устремляется на своего противника. На поверхности образ сверхчеловека вызывает смех. Но здесь есть и ещё один смысл - западный человек удовлетворяет свои сверхчеловеческие амбиции в лабораторных условиях технического прогресса. Джеки Чан иронизирует над любыми формами тяжеловесного трансцендентализма. Метафора <Доспехи Бога>  (так называется его наиболее известная кино-дилогия) здесь понимается почти буквально.